Семья Святого Лазаря

2 Тим 4, 5-8; Мк 1, 1-8

На исповеди я говорил о том, что каждое высказывание своих трудностей, грехов с покаянием – кирпичик в исцеление всего здания храма человека. Если более точно говорить, то каждый наш грех и каждая греховная вещь, которая притягивает нас, заставляет вести себя соответствующим образом, это огромные ассоциации нейронов в мозге. За какой-то, может быть, маленький грех отвечают сотни тысяч нейронов, и если после исповеди меняются связи, меняются нейронные связи, и этот грех перестает возбуждать эти нейроны, хотя бы сотню из нейронов этих, уже какой-то результат есть.

Если поведение такое, что не повторяется этого греха, то эти греховные, условно говоря, нейронные связи не восстанавливаются, и, может быть, идут процессы дальнейшего оздоровления мозга. А если человек продолжает жить как раньше, то, в общем, эти «паразитические» нейронные связи закрепляются, и изменений жизненных не происходит.
Интересно, как нейробиологические исследования показывают, у человека в голове есть как бы банк данных – образы каких-то героев, важных личностей, поступков. Это всё, конечно, складывается из более мелких составляющих, но это есть. И есть эксперименты: сейчас есть возможность регистрировать возбуждение каких-то нейронов в мозге, например, показывают человеку картинки или портреты, и вот когда это важная личность, то возбуждается группа нейронов. Интересно или неинтересно об этом говорить, но Бог человека так устроил. У Бога намерения, как мы предполагаем, чтобы через это устройство человек достигал вечной жизни. Настолько сырыми люди подходят к вести о вечной жизни, вообще о вечности… Про детей, может быть, понятно, про маленьких, особенно про младенцев, а что касается взрослых или уже достаточно зрелых людей, перед которыми стоит выбор принимать весть о Боге, о спасении или нет, то мы видим, что внешне человек может быть очень развит, может много знать, много уметь, а к принятию вести совсем не готов.

Коллега мне рассказывал, когда он лет 15 назад работал в Ливерпуле – Ливерпуль пролетарский город – там была молодежная группа, он показывал фильмы, в частности, фильм об Иисусе, и говорит, один молодой человек после показа этого фильма на следующий раз пришел, и говорит: «Я не мог досмотреть этот фильм, скажите, чем закончилось всё? Этот Иуда, он что, заложил Иисуса полиции?» Говорят – да. Он говорит: «Интересно, Иисус убил его?» Священник попытался как-то объяснить, может быть, объяснил даже. Но столько в голове этих нейронов, нейронных связей надо перестраивать, чтобы такую вещь принять и принять устойчиво…. Устойчиво принять весть о спасении.

Конечно, Крещение Христа, воспоминание о нем было главным праздником для ранних и не очень ранних христиан, это празднование изменения. Слышишь, рассказывают тебе, вроде умом понимаешь, что это всё правда про Бога, про Иисуса, но как бы не проймет никак. А когда в воду залезешь и польют тебя водой, вроде как-то ощущать начинаешь, хотя бы на некоторое время. Это тоже важно – поощущать, прорваться так. А потом идет такая жизнь, в которой приходится упорно грести против течения. Или даже, когда кажется, что вот все события складываются, подталкивают меня к чему-то, все равно надо очень сильно проверить. Может быть, это как раз момент, который Бог мне дает для того, чтобы я, наоборот, начал грести против течения еще сильнее. Конечно, главное искушение человека – искушение смертью, искушение прекращения всего, исчезновения себя. Или если человек верит в посмертное существование, имеет какие-то знаки, недоумение такое – а что там? Будут ли там фонтаны и тысячи девственниц для развлечения, как это рисуется в каких-то исламских картинках? Будет ли там такое блаженство как в христианских картинках рисуется? Но надежда на близость к Богу есть. А близость к Богу – это близость к самому себе, к настоящему себе. И к другим – не к таким, как мы их видим здесь, как они проявляются, а к настоящим. Думаю, что такая надежда, в конечном счете, не должна бы обманывать. Аминь.

Священник Сергей Николенко